93
Ну, ктобы ни спросил,
Скажиим, что навылет в грудь
Я пулейранен был…
Какие пророческие слова. Пуля прошла на вылет. Из заключения следует:
«Пистолетная пуля, попав в правый бок, вышла между 5 и 6 ребром левой
стороны».
Из письма к бабушке: «Дорогая бабушка, пишу вам с того света. Когда вы
получите это письмо, меня уже не будет в живых. Завтра у меня дуэль с
Мартыновым. Сам виноват: нешути с дураком, нарвался на вызов. Стрелять
я в него не стану, а он выстрелит и не промахнётся. Я понял это по его
злобному взгляду».
Когда я стану умирать,
И, верь, тебе не долгождать,
Тыперенестьменя вели
Внаш сад, втоместо, где цвели
Акаций белых два куста…
Е.А. Арсеньева, узнав о гибели внука, упала, как срубленная. А когда
пришла в себя, велела вынести прочь из дома, в сельскую церковь икону:
«Как же живу ещё? Разве я имею право жить? Ответь, Господи! Что ты всё
молчишь? Зачем ты отнял у земли Лермонтова, господи, лучшее твоё
создание, твой самый драгоценный дар людям? Неужто ты так скуп, Боже?
Ты не меня одну, ты всюРоссию осиротил, отнял её звонкий голос. Зачем ты
так мучаешь детей своих? Или сам не ведаешь, что творишь?... Я ли не
молила тебя?... Нетууменя большеБога, умермойБог!...».
Лишь через девятьмесяцев бабушке удалось перевезти тело внука из далёкой
кавказской стороны вТарханы.
Русское общество противоречиво отреагировало на смерть поэта, как
противоречиво оно воспринимало его прижизни: люди близкие, литераторы,
коих было меньшинство, искренне горевали. Светские завистники,
пострадавшие от колкостей Лермонтова, наконец-то нашли возможность
вдоволь рассказывать о поэте сплетни. Много ещё чего было гадкого и
глумливого. Майор Мартынов был посажен в крепость на гаупвахту на 3
месяца
Есть версии, что дуэль была заговором. Недоброжелатели поэта давнождали
удобного повода для уничтожения поэта. «Дуэли не было, – было убийство»,
говорил Р.И. Дорохов, боевой товарищМихаилаЮрьевича. Биограф поэта –
П.А. Висковатов сообщал, что прапорщик С.Д. Лисаневич, которого
подстрекали вызватьМихаилаЮрьевича Лермонтова на дуэль, отказался от
этого: «что вы, возражал он, чтобы у меня поднялась рука на такого
человека!».
Другие считают, что эта дуэль как нельзя лучше отвечала тому
романтическому облику, который поэт вольно или невольно культивировал в
сознании общества. Критик И.И. Панаев приводит воспоминания одного из
товарищей поэта: «Он непременно должен был кончить так трагически: не
Мартынов, так кто-нибудь другой…».
